За послевоенные годы неоднократно публиковались юбилейные сборники, посвященные истории Смоленского государственного медицинского института, достижениям в научной и педагогической деятельности.

За 85 лет существования вуза достижения впечатляющие, но каких же усилий стоило создание медицинского факультета Смоленского университета в тяжкие для Родины двадцатые годы XX годы!

Создан факультет был на основании Решения Ученого Совета Наркомздрава 4 апреля 1920 г. с основной целью подготовки врачей для Смоленской, Брянской, Витебской и Гомельской губерний.

Деканом медфака был назначен доктор медицинских наук профессор Михаил Альбертович Дыхно, выпускник Новороссийского университета, много лет работавший санитарным врачом Смоленской врачебной земской управы.

На плечи ректората университета и медицинского факультета легла тяжкая ноша. Необходимо было решать такие проблемы, как поиск учебных помещений и общежитий, лабораторного оборудования и создание библиотеки, комплектование профессорско-преподавательского состава и т.д. В ряде случаев приглашались профессора для чтения курса теоретических и клинических дисциплин из московских вузов, привлекались опытные врачи предварительно прошедшие кратковременные курсы “Красной профессуры”.

Выбор был достаточно строгим. Судите сами: из 31 профессора упомяну таких маститых ученых как выпускников медицинского факультета Московского университета В. В. Алякринский, В. М. Верзилов, Б. А. Герн, С. Я. Демьяновский, А. В. Костюкевич–Тизенгаузен (из рода смоленских дворян), Б. Э. Линберг, Н. В. Марков, И. О. Михайловский, М. И. Певзнер (основоположник отечественной диетологии); выпускник медфака Казанского университета (изобретатель операционного цистоскопа); выпускник медфака Киевского университета М. П. Изаболинский; преподаватель общей хирургии А. А. Оглоблин, окончивший медфак Дерптского университета (позже профессор, воспитавший целую плеяду талантливых хирургов); В. В. Станчинский, выпускник Гейдельбергского университета; Н. Н. Серебренников, окончивший Военно-Медицинскую Академию в 1889 г.

К сожалению, в короткой статье не перечислишь всех преподавателей, принявших эстафету лечебной и научной деятельности в последующие годы.

Первый прием студентов состоялся в 1920 г. в количестве 118 человек (41 мужчина и 77 женщин), прошедших подготовительное отделение при Смоленском Рабфаке.

Внимание уделялось и социальному составу: крестьян 22, рабочих 9, служащих 68, интеллигентов 13, нетрудовых элементов 6.

Кстати, подали заявление на зачисление студентами факультета два брата В. А. и Н. А. Ю – чи. Старший из них честно написал в графе о социальном происхождении “сын священника” и не был принят, младший, учитывая печальный опыт, написал “сын служащего” и был зачислен студентом медицинского факультета. Оба брата увлеклись еще в студенческие годы научными исследованиями, защитили докторские диссертации и воспитали достойных учеников (докторов и кандидатов наук).

Относительно материального положения первых студентов факультета, характеризовать его можно было как плохое (см. Юбилейные сборник. 1920 – 1925 г). О стипендиях речь не шла до середины 20-х годов. Губком отпускал хлеб в начале 25 пудов, лишь с 1923 г. власти внесли в смету суммы на стипендии для студентов, но и это было явно недостаточным (65 стипендий на 545 человек).

Надо заметить, что взаимоотношения между преподавателями были весьма демократичными. Прекрасно понимая положение студенчества, нередко под предлогом продолжения бесед на профессиональные темы в неформальной обстановке во внеучебное время многие из них предлагали перенести общение на вечернее время к себе домой. По старой традиции на стол выставлялся самовар, печенье, сухарики и голодающие студенты могли утолять как духовный, так и телесный голод. Такие чаепития зачастую проходили в квартирах профессоров Д. С. Воронцова, А. Я. Дамского, М. П. Изаболинского, М. И. Певзнера, К. В. Пунина.

Весьма теплые воспоминания сохранили студенты “первого призыва” о заведующем физиотерапевтическим институте докторе О. Е Черномордике, продолжавшем частную практику и достаточно обеспеченным по тем временам. В его гостеприимном доме были введены подобные вечера еженедельно по пятницам, угощение было более калорийным, а беседы на медицинские и общекультурные темы затягивались до глубокой ночи.

Конечно, это не решало проблемы, и оголодавшие находчивые студенты порою пользовались своеобразными традициями русской чайной: на столах всегда лежало блюдо с нарезанным хлебом, не входившим в стоимость услуг, заказывали стакан чаю, брали газеты лежавшие около столиков и, медленно попивая, чаек потихоньку съедали весь имеющийся на столиках хлеб. Праздником было, когда кто-нибудь из студентов привозил из деревни гостинцы. Устраивался пир на всю комнату. Кстати в комнатах на 7–20 человек из мебели были дощатые топчаны, три мешка с соломой (два – как матрац и один – подушка). Большая же часть студентов проживала в частном секторе.

Хронический дефицит с учебной и научной литературой частично компенсировался из библиотек преподавателей, дававших книги студентам своих групп под честное слово.

Революционные новации не обошли вниманием и методики преподавания дисциплин. Несколько лет преподавателям запрещалось, принимая зачет видеть лицо студента (“для большей объективности оценки знаний”). Преподаватель, сидя во главе стола должен был загораживать глаза ладонью, Отвечающий студент “подъезжал” по скамейке к нему, подавал зачетную книжку и отвечал на вопрос билета. Но студенчество – народ гениально находчивый: кто-то хорошо знал биохимию, кто-то анатомию. Поэтому, получив положительную оценку, потихоньку садился на начало скамьи, брал зачетную книжку менее эрудированного собрата, постепенно подъезжал к экзаменатору и с блеском отвечал за “того парня”.

Но и преподаватели были не лыком шиты: в поле зрения попадали аксессуары экзаменуемых ниже пояса. Когда мой отец, получив пятерки за троих своих друзей по органической химии, подъехал четвертый раз, ассистент П. Б Тумилло–Денисович (из потомственных смоленских дворян, страдавший тяжелой формой туберкулеза) изрек: “Если эти рваные сапоги с прикрученными проволокой подметками появится еще раз, всей группе поставлю “неуд”.

Второй вариант борьбы за чистоту знаний конкретных будущих врачей выглядел так. Аудитория с высоким столом на просцениуме и возвышавшейся над столом трибуной, за которой восседал мэтр, позволяли экзаменатору видеть студента только до подбородка. Аудитория сторожем открывалась лишь с появлением преподавателя, после чего экзаменуемые по очереди могли предстать перед его мудрыми очами. Однако и тут был найден выход из положения. Дело в том, что сторож был профессиональным борцом с горячительными напитками. За чекушку водки, с оглядкой, он впускал одного студента, вооруженного учебником в руках, который садился снаружи от трибуны и не мог быть замечен входящим преподавателем. “Цербер” тут же запирал аудиторию на ключ и с видом святой невинности занимал свой пост.

В 20-х годах радиоэлектронной связи не было! Зато студентам был известен эффект распространения звука. Первый же студент перед входом в аудиторию расстегивал рукав и воротник рубашки так, чтобы звук мог проходить с наименьшими потерями.

Далее громко и с расстановкой зачитывал вопрос билета, что позволяло суфлеру найти нужный раздел. Отвечающий опускал ухо к отодвинутому воротнику и под суфляж друга через расстегнутый рукав толково излагал суть вопроса. Естественно двоечников не стало.

Несколько позже, уже в 30 годах был введен “коллективный метод преподавания”. Если на семинаре первый же вызванный студент отвечал “на отлично” – вся группа получала эту высокую оценку, если же оценка была неудовлетворительной – всем ставился “неуд”.

Студенты – народ темпераментный, порою отвлекались от сути темы и тут возникали анекдотические ситуации. На занятии по МПВО (Гражданская оборона) речь шла о бомбоубежищах и правилах поведения в этом защитном сооружении. Одна студентка отвлеклась от темы занятия и вдруг ей был задан именно этот вопрос. От растерянности ответ прозвучал так: “Правила поведения в бомбоубежище следующие: Не ходить, не курить и не портить воздух”. Хохот в аудитории и два балла всей группе.

Как бы то ни было, но из почти 100 человек, первыми получившими диплом врача от медицинского факультета Смоленского университета не посрамили чести ALMA MATER. Они успешно боролись за жизнь и здоровье своих пациентов, боролись с инфекционными заболеваниями, многие, совмещая лечебную работу с научной, стали кандидатами и докторами наук, пополнили ряды преподавателей медицинского института (в 1930 г. университет был разделен на педагогический и медицинский институты). С первых дней Отечественной войны большинство из них служили в действующей армии на разных, часто весьма ответственных должностях. В 1943 году преподаватели мединститута были отозваны с фронтов и из тыловых госпиталей для восстановления работы вуза и уже в 1944 г. был восстановлен учебный процесс. Те, кому повезло выжить на полях сражений, вернулись к своей мирной лечебной работе в Смоленской области и других регионах Страны.

Как шло восстановление медицинского института в послевоенные годы описано достаточно подробно в юбилейных сборниках Смоленского медицинского института и является отдельной темой.

Смоленский государственный педигогический университет

Поступила в редакцию 18.11.2004.