Математическая морфология.

Электронный математический и медико-биологический журнал. - Т. 12. -

Вып. 2. - 2013. - URL:

http://www.smolensk.ru/user/sgma/MMORPH/TITL.HTM

http://www.smolensk.ru/user/sgma/MMORPH/N-38-html/TITL-38.htm

http://www.smolensk.ru/user/sgma/MMORPH/N-38-html/cont.htm

 

(triodin.doc)

 

 «Сборник стихов П. Н. Триодина» (Собрано и записано Софьей Александровной Ромейко-Гурко). – РомГуриздат, 2009 г. – 63 с. -

Извлечение 1: «Маститому ученому книжнику В. А. Ковалеву»; «Катьке-Катюшке зеленой лягушке!!!»

Примечания и приложения редакции Электронного математического и медико-биологического журнала «Математическая морфология».

Составители проф. В. А. Глотов, проф. А. В. Литвинов

Первая публикация. Публикуется с любезного разрешения семьи П. Н. Триодина

 

 

 

 

Под портретом подпись: Зофиня! Безвинно страдая, взгляни на это воплощение любви – утешься! Твой единственный друг Петр Триодин. 11. XI. 1924 (Прим. ред.)

 

Маститому ученому книжнику В. А. Ковалеву

 

Я – не поэт. Я – просто житель,

И на Парнасе не бывал.

И в скромную мою обитель

Ни разу муз не приглашал.

Вся жизнь моя – сплошная проза.

Мне чужды страсти юных лет,

Любовь и ревность, смех и слезы,

И все, чем жив большой поэт.

И все же, как это не дико,

Я, скромный писарь «от сохи»,

Во славу Зофы, Оли, Лики

Нередко сочинял стихи:

То поздравленье в день рожденья,

То просто о себе рассказ, -

Стихи без капли вдохновенья,

Без поэтических прикрас,

Без чувств возвышенных и страстных,

Без нежных поэтичных слов,

Без дев, как ангелы прекрасных,

И без Аркадских пастушков,

Без непременной звонкой лиры

И без возвышенных идей…

Я скромно повествую миру

О прозе жизни у людей:

О днях рожденья, именинах,

О мелких жизненных делах,

О свадьбах, сплетнях, о крестинах

И о жратве во всех видах.

Всегда гнушаются поэты

Столь низменных, ничтожных тем…

Да и поэзия ли это?

Не знаю! Вам виднее всем.

«Пока не требует поэта

К священной жертве Аполлон»

«В заботы суетного света

Он равнодушно погружен»…

Я в эти погружен заботы

Всегда, без них не помню дня!

У Аполлона нет охоты

К священной жертве звать меня,

И только в этом и причина,

Что я доселе не достиг

Ни поэтического чина,

Ни напечатания книг.

Моих творений нет в печати,

И вряд ли можно ожидать,

Что «генералы» в Госиздате

Решатся все это издать!

И вот свояченица Зофа

Безвестным занялась трудом:

Собрав разрозненные строфы,

Она списала их в альбом.

Как тот монах трудолюбивый

О коем Пушкин говорит,

Она рукою терпеливой

Их привела в приличный вид,

И всё, что я писал от скуки,

Передает на суд науки,

На строгий и серьезный суд.

Какой неблагодарный труд!

«Издание» стихов готово

Зофиша дело пустит в ход

И Владиславу Ковалеву

Судьбу стихов передаёт.

А я, как кроткая натура,

Сопротивляться не хочу!

Ведут меня в литературу,

Я на Пегасе полечу,

Достигну почестей и славы,

Поскольку у меня есть блат

У Ковалева Владислава, -

Чему я очень, очень рад!

 

П. Триодин.

1.08.1949. г. Москва.

 

 

Катьке-Катюшке* зеленой лягушке!!!

 

*Солидная особа, подруга детства жены. В день именин [Прим. автора].

 

Приложение редакции Электронного математического и медико-биологического журнала «Математическая морфология».

 

         «31 июля – 7 августа 1948 г. состоялась очередная сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина. В работе сессии приняли участие 47 действительных членов-академиков, научные работники сельскохозяйственных научно-исследовательских институтов, опытных стан­ций, профессора сельскохозяйственных вузов, биологических институтов Академии наук СССР, кафедр биологии Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, агрономы, зоотехники, механизаторы, экономисты. Всего в работе сессии принимали участие около 700 человек.

         Сессия заслушала доклад Президента Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина академика Т. Д. Лысенко «О положении в биологической науке».

 

Доклад академика Т. Д. Лысенко «О положении в биологической науке»

 

«…Материалистическая теория развития живой природы немы­слима без признания необходимости наследственности приобре­таемых организмом в определенных условиях его жизни индиви­дуальных отличий, немыслима без признания наследования приобретаемых свойств. Вейсман же предпринял попытку опро­вергнуть это материалистическое положение. В своей основной работе «Лекции по эволюционной теории» Вейсман заявляет, «что такая форма наследственности не только не доказана, но что она немыслима и теоретически...». Ссылаясь на другие, по­добного же рода свои более "ранние высказывания, Вейсман заяв­ляет, что «этим была объявлена война принципу Ламарка, прямому изменяющему действию употребления и неупотребле­ния, и действительно, с этого началась борьба, продолжающаяся и до наших дней; борьба между неоламаркистами и неодарвинистами, как были названы спорящие партии».

Вейсман, как мы видим, говорит об объявлении им войны принципу Ламарка, но нетрудно видеть, что он объявил войну тому, без чего нет материалистической теории эволюции, объявил войну материалистическим устоям дарвинизма под прикрытием слов о «неодарвинизме».

Отвергая наследуемость приобретаемых качеств, Вейсман измыслил осо­бое наследственное вещество, заявляя, что следует «искать наследственное вещество в ядре» и что «искомый носитель наследственности заключается в веществе хромосом», содержащих зачатки, каждый из которых «определяет определен­ную часть организма в ее появлении и окончательной форме».

Вейсман утверждает, что «есть две больших категории жи­вого вещества: наследственное вещество или идиоплазма и «питательное вещество» или трофоплазма...». Далее Вейсман объявляет, что носители наследственного вещества «хромосомы представляют как бы особый мир», автономный от тела орга­низма и его условий жизни.

Превратив живое тело лишь в питательную почву для наслед­ственного вещества, Вейсман затем провозглашает наследствен­ное вещество бессмертным и никогда вновь не зарождающимся.

«Таким образом, - утверждает Вейсман, - зародышевая плазма вида ни­ког­да не зарождается вновь, но лишь непрерывно растет и размножается, она продолжается из одного поколения в другое…. Если смотреть на это только с точки зрения размно­жения, то зародышевые клетки являются в особи важнейшим элементом, потому что одни они сохраняют вид, а тело спускается почти до уровня простого питомника зародышевых клеток, места, где они образуются, при благоприятных условиях питаются, раз­множаются и созревают». Живое тело и его клетки, по Вейс­ману, - это только вместилище и питательная среда для наслед­ственного вещества и никогда не могут продуцировать последнее, «никогда не могут произвести из себя зародышевых клеток».

Таким образом, мифическое наследственное вещество наде­ляется Вейсманом свойством непрерывного существования, не знающего развития и в то же время управляющего развитием тленного тела.

Далее, «... наследственное вещество зародышевой клетки,­ пишет Вейсман, - до редукционного деления в потенции содер­жит все зачатки тела». И, хотя Вейсман и заявляет, что «в зародышевой плазме нет детерминанта «горбатого носа», как нет и детерминанта крыла бабочки со всеми его частями и части­цами», - но здесь же он уточняет свою мысль, подчеркивая, что все же зародышевая плазма «...содержит некоторое число детерминантов, последовательно определяющих во всех стадиях ее развития всю группу клеток, ведущую к образованию носа, таким образом, что в результате должен получиться при этом горбатый нос, совершенно подобно тому, как крыло бабочки со всеми ее жилками, клеточками, нервами, трахеями, железистыми клет­ками, формою чешуек, отложениями пигмента, возникает путем последовательного воздействия многочисленных детерминантов на ход размножения клеток».

Таким образом, по Вейсману, наследственное вещество не знает новообразований, при развитии индивидуума наследственное вещество не знает развития,  не может претерпеть никаких зависимых изменений.

Бессмертное наследственное вещество, независимое от каче­ственных особенностей развития живого тела, управляющее брен­ным телом, но не порождаемое им, - такова открыто идеалисти­ческая, мистическая в своем существе концепция Вейсмана, вы­двинутая им под завесой слов о «неодарвинизме».

Менделизм-морганизм целиком воспринял и, можно сказать, даже усугубил эту мистическую вейсмановскую схему.

Обращаясь к изучению наследственности, Морган, Иогансен и другие столпы менделизма-морганизма с порога декларировали, что они намерены исследовать явления наследственности незави­симо от дарвиновской теории развития. Иогансен, например, в своей основной работе писал: «...одной из важных задач нашей работы было покончить с вредной зависимостью теорий наслед­ственности от спекуляций в области эволюции». Такие декла­рации морганисты делали для того, чтобы закончить свои иссле­дования утверждениями, в конечном счете, означавшими отрица­ние развития в живой природе или признание развития как процесса чисто количественных изменений.

Как мы отмечали ранее, столкновение материалистического и идеалистического мировоззрении в биологической науке имело место на протяжении всей ее истории.

Ныне, в эпоху борьбы двух миров, особенно резко определились два противоположные, противостоящие друг другу напра­вления, пронизывающие основы почти всех биологических дисцип­лин.

Социалистическое сельское хозяйство, колхозно-совхозный строй породили принципиально новую, свою, мичуринскую, совет­скую, биологическую науку, которая развивается в тесном един­стве с агрономической практикой, как агрономическая биология.

Основы советской агробиологической науки заложены Мичу­риным и Вильямсом. Они обобщили и развили все лучшее, нако­пленное в прошлом наукой и практикой. Своими трудами они внесли много принципиально нового в познание природы расте­ний и почвы, в познание земледелия.

Тесная связь науки с колхозно-совхозной практикой создает неиссякаемые возможности развития самой теории для все луч­шего и лучшего познания природы живых тел и почвы.

Не будет преувеличением утверждать, что немощная метафи­зическая моргановская «наука» о природе живых тел ни в какое сравнение не может итти с нашей действенной мичуринской агро­биологической наукой.

Новое действенное направление в биологии, вернее, новая советская биология, агробиология, встречена в штыки предста­вителями реакционной зарубежной биологии, а также рядом ученых нашей страны.

Представители реакционной биологической науки, именуемые неодарвинистами, вейсманистами, или, что, то же самое, мендели­стами-морга­нис­та­ми, защищают так называемую хромосомную теорию наследственности.

Менделисты-морганисты, вслед за Вейсманом, утверждают, что в хромосомах существует некое особое «наследственное вещество», пребывающее в теле организма, как в футляре, и пере­дающееся следующим поколениям вне зависимости от качест­венной специфики тела и его условии жизни. Из этой концепции следует, что приобретаемые организмом в определенных усло­виях его развития и жизни новые склонности и отличия не могут быть наследственными, не могут иметь эволюционного значения.

Согласно этой теории, свойства, приобретенные раститель­ными и животными организмами, не могут передаваться в поко­ления, не могут наследоваться.

Менделевско-моргановская теория в содержание научного понятия «жи­вое тело» условия жизни тела не включает. Внеш­няя среда, на взгляд морганистов, является только фоном, хотя и необходимым, для проявления, разворота тех или иных свойств живого тела, согласно его наследственности. Поэтому качествен­ные изменения наследственности (природы) живых тел, с их точки зрения, совершенно независимы от условий внешней среды, от условий жизни.

Представители неодарвинизма - менделисты-морганисты - считают совер­шенно ненаучным стремление исследователей упра­влять наследственностью организмов путем соответствующего изменения условий жизни этих организмов. Поэтому менделисты-­морганисты и называют мичуринское направление в агробиоло­гии неоламаркистским, на их взгляд совершенно порочным, не­научным.

В действительности же дело обстоит как раз наоборот. Во-первых, известные положения ламаркизма, которыми при­знается активная роль условий внешней среды в формировании живого тела и наследственность приобретаемых свойств, в про­тивоположность метафизике неодарвинизма (вейсманизма), отнюдь не порочны, а, наоборот, совершенно верны и вполне научны.

Во-вторых, мичуринское направление отнюдь нельзя назвать ни неоламаркистским, ни неодарвинистским. Оно является твор­ческим советским дарвинизмом, отвергающим ошибки того и дру­гого и свободным от ошибок теории Дарвина в части, касающейся принятой Дарвином ошибочной схемы Мальтуса.

Нельзя отрицать того, что в споре, разгоревшемся в начале ХХ века между вейсманистами и ламаркистами, последние были ближе к истине, ибо они отстаивали интересы науки, тогда как вейсманисты ударялись в мистику и порывали с наукой. Истинную идеологическую подоплеку морганистской генетики хорошо (невзначай для наших морганистов) вскрыл физик Э. Шредингер. В своей книге «Что такое жизнь с точки зрения физики?», одобрительно излагая хромосомную вейсманистскую теорию, он пришел к ряду философских выводов. Вот основной из них: «...личная индивидуальная душа равна вездесущей, все постигающей, вечной душе». Это свое главное заключение Шре­дингер считает «...наибольшим из того, что может дать биолог, пытающийся одним ударом доказать и существование бога и бес­смертие души».

Мы, представители советского мичуринского направления, утверждаем, что наследование свойств, приобретаемых расте­ниями и животными в процессе их развития, возможно и необ­ходимо. Иван Владимирович Мичурин на основании своих экспе­риментальных и практических работ овладел этими возможно­стями. Самое же главное в том, что учение Мичурина, изложен­ное в его трудах, каждому биологу открывает путь управления природой растительных и животных организмов, путь изменения ее в нужную для практики сторону, посредством управлении условиями жизни, т.е. через физиологию.

Резко обострившаяся борьба, разделившая биологов на два непримиримых лагеря, возгорелась таким образом вокруг старого вопроса: возможно ли наследование признаков и свойств, при­обретаемых растительными и животными организмами в течение их жизни? Иными словами, зависит ли качественное изменение природы растительных и животных организмов от качества усло­вий жизни,  воздействующих на живое тело, на организм.

Мичуринское учение, по своей сущности материалистическо-диалекти­ческое, фактами утверждает такую зависимость.

Менделистско-морганистское учение, по своей сущности мета­физи­ческо-идеалистическое, бездоказательно такую зависимость отвергает».

 

«И. А. Рапопорт (Институт цитологии, гистологии и эмбрио­логии Академии наук СССР). Происходящая сейчас сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленин ставит перед советскими учеными очень ответственные требова­ния. Мы являемся представителями науки советского государства. Мы несем теорию в практику, построенную на новых неви­данных еще доселе формах общественной жизни.

Естественно, что наша теория, идущая в советскую действи­тельность, в деревню, должна стоять на большой высоте. Наша наука и наша практика должны быть выше науки и практик капиталистических государств. Мы должны отдавать со всей ясностью отчет в правильности тех принципов, которые мы изби­раем для нашей практической деятельности, и не бояться кри­тики, не бояться признания ошибок, не становиться на путь огульного прославления своих достижении или переоценки того, что имеется.

Президент Академии здесь сделал доклад на очень широкую тему, являющуюся программой для большого периода нашей деятельности в будущем. Это доклад о положении советской биологической науки и о тех перспективах, которые открываются на очень большой промежуток времени. Мы должны, поэтому очень внимательно отнестись к той критике, которой подверг тов. Лысенко отдельные отрасли советской биологической науки, в частности общую теорию эволюции и теорию наследственности, т. е. современную генетику.

Уже сама необходимость каких-то механизмов, которые закрепляли бы достигнутые изменения, чем бы они ни вызыва­лись, требует очень точного научного эксперимента. Генетика посильно пытается разрешить этот вопрос, ставя опыты и под­считывая те материалы, которые получаются в эксперименте и соответствующем контроле. Естественно, что различные гипо­тезы, которые родятся в голове экспериментатора, и те теории, которые имеются на широком поприще науки, часто связаны с противоречиями. В борьбе рождается истина.

Так, современная теория света является плодом борьбы двух теорий - волновой и корпускулярной. Борьба эта развивалась так, что побеждало то одно, то другое убеждение, и какое­-нибудь подавление возможностей и применение слишком жест­кого отношения к теории принесло бы вред науке. Мы в со­ветской теории далеки от того, чтобы подавлять какую-либо точку зрения, являющуюся плодотворной.

Основой генетики, как показывает самое название, является ген, материальный носитель наследственности. И основной спор, который в теории идет по этому вопросу, конечно, касается гена.

Родоначальник современной теории гена - Чарльз Дарвин.

Чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть несколько глав его книги «Происхождение видов», глав, являющихся не случайным плодом воображения великого человека, а результатом 27-летних исследований. Без признания материальной базы теория естест­венного отбора, конечно, не могла бы существовать.

Напрасно считают, что Бетсон является сторонником генети­ческой теории. Я позволю себе сослаться на печатные работы Бетсона 1926 г. Он говорил там, что не верит в теорию гена, не признает реальности гена.

То же самое высказал Иогансен, заявив совершенно опреде­ленно, что теория гена ничего реального под собой не имеет.

На этой же точке зрения стоял Иогансен, который совершенно категорически сказал, что мутации не существуют и что ген как материальная единица тоже не существует.

Многие из этих авторов полностью отрицают связь гена с хро­мосомами. Естественно, что всякому идеалисту, на каком бы поприще конкретной науки он ни подвизался и какое бы кредо философской науки ни излагал, надо дать что-то взамен той тео­рии, которая порой напрасно подвергается поспешной критике. И действительно, есть другие предложения. Таково, например, предложение объяснять наследственность психическими факто­рами. Эта теория принадлежит ряду западных ученых - Земону и другим. Она же свойственна многим идеалистам типа Дриша, многим ламаркистам типа Копа и другим ученым, стоящим на почве последовательного ламаркизма.

Теорию памяти и требований принимает идеалистический философ Мах, который занимался вопросами наследственности и даже ставил эксперименты на многих животных. Он говорил, что наследственность можно объяснить только требованиями, выходящими за пределы материи, с чем согласен новый ака­демик Презент.

Ген является материальной единицей с огромным молекуляр­ным весом порядка сотен тысяч и даже миллионов единиц. Гены имеются в ядре клетки в совершенно определенных точках, которые называются хромосами. Эти единицы стали известными нам в результате настойчивых и трудоемких экспериментов. Мы убедились, что можно искусственно перемещать единицы из одной хромосомной системы в другую. Мы убедились, что эти наследственные единицы - гены - не являются неизменными, а, наобо­рот, способны давать мутации.

Мутации являются огромным завоеванием советской науки и в смысле открытия могущественного действия внешних физиче­ских факторов и в смысле действия агрохимических факторов. В работе, о которой академик Перов здесь сказал так пренебре­жительно, преодолены большие трудности и имеются определенные достижения. Эти достижения заключаются в том, что нами, советскими генетиками, найдены химические агенты, которые позволяют произвольно получать наследственные изменения во много тысяч раз чаще, чем это было ранее. Имеются химиче­ские соединения, вызывающие в каждой проросшей грибковой клетке наследственные изменения.

В результате этой работы можно сказать, что мы полностью отвергли положение Вейсмана о том, что зародышевые клетки заключены в особом футляре. Этого футляра нет потому, что зародышевые клетки изменяются с той же частотой, как и те­лесные.

Этого футляра нет, и мы в состоянии переделывать материаль­ный субстрат жизни, активно делать гены такими, какими они должны быть. Этого футляра нет еще и потому, что эмбриология точно показала, что половые клетки не отличаются от клеток телесных.

Мы сейчас находимся на грани крупных открытий в области генетики. Многие из вас помнят факт открытия существования фагов - мельчайших вирусов, паразитирующих на бактериях. Многие ученые отрицали существование фагов до последних дней, несмотря на большое количество фактов. Теперь колос­сальное развитие микроскопической техники позволяет нам ви­деть фагов дизентерийной клетки, фагов холерных, фагов, вызы­вающих различные кишечные заболевания домашних животных. Таким образом, и ветеринарный и медицинский микробиологи могут видеть, что постулированное на основе не прямо еще дока­занных положений утверждение о существовании особой, неви­данно малой материальной единицы оправдывается: эта единица, действительно, есть. Можно видеть мельчайшую структуру фа­гов; видеть, как они проникают в клетку, размножаются, разры­вают ее оболочку и вызывают ее гибель.

Ген - это единица еще более таинственная, еще более дале­кая от возможности наглядного показа, но во всяком случае это - единица материальная, в отношении которой имеется возможность притти к большим практическим успехам; И мне ка­жется большой практической ошибкой стремление нацело и огульно отказывать советской генетике в огромных успехах. Советскую генетику мы обязаны отличать от буржуазной гене­тики. Советские генетики никогда не стояли на неправильных антидарвинистских позициях. Они связали в единый величайший принцип естественный отбор, который объяснил разумно и рацио­нально явление развития органической жизни.

Генетика описала некоторые механизмы получения в извест­ной мере направленных изменений при повторении определенном - экспериментальной процедуры. Благодаря этому генетика может служить продуктивно нашему социалистическому сельскому хозяйству. Она может служить и тем, что в состоянии на огромной площади, занятой кукурузой, использовать метод гетерозиса, который, к нашему стыду, несмотря на обязывающее постанов­ление февральского Пленума ЦК ВКП(б) (1947 г.), недоста­точно применяется в сельскохозяйственной практике. Этот метод позволяет на 25% повысить продуктивность кукурузы. Это является не выдумкой, а точным фактом, и указанный метод должен быть нами использован, Этот метод можно распростра­нить на целый ряд других растений. Сахарный тростник, клеще­вина и другие растения положительно отвечают на этот метод. Метод гетерозиса позволяет получить усиленный выход бел­ков, жиров и углеводов, необходимых для нашего народного хозяйства.

Метод искусственной полиплоидии, который мы обывательски называем колхицинным методом и с помощью которого достигается удвоение единиц наследственности, нами тоже недоста­точно использован. Можно видеть кок-сагыз, тау-сагыз, подсол­нечник, коноплю и ряд других растений, которые по своим раз­мерам в два раза превышают исходные диплоидные растения. Можно назвать сотни таких примеров по декоративным расте­ниям. Тем не менее, мы не видим всей той настойчивости, которая необходима для того, чтобы выжать все из метода полиплоидии. Этот метод велик своими практическими возможностями, но и теоретическое значение его велико. На его примере видно, что можно воспроизвести человеческими руками виды, создававшиеся в природе в течение огромного времени (табак, слива).

Генетика может сослужить огромную службу ветеринарной микробиологии тем, что позволяет получить виды с нарушением патогенной системы. Мы можем получать виды бактерий, которые не будут вызывать болезненных явлений, но будут побуждать иммунитет («живые вакцины»). Это сделано многими учеными, которые годы своих трудов отдали для предохранения человече­ства от туберкулеза, бешенства и ряда других страшных болезней. Тогда это были примеры случайных находок. Сейчас воз­можности этого рода гораздо шире. Теперь микробиология, если она будет критически воспринимать положительное ядро, кото­рое имеется в генетике, поставит это на службу нуждам нашего социалистического общества.

Я думаю, что биология будет развиваться на основе широкого применения принципа естественного отбора, который несовме­стим с ламаркизмом, который противоречит ламаркизму. Ламар­кизм в той форме, в какой он опровергнут Дарвином и при­нимается Т. Д. Лысенко, - это концепция, которая ведет к ошиб­кам. Мы в десятках тысяч точных экспериментов убедились, что переделка животных и растений в результате только нашего желания не может быть достигнута. Мы должны знать меха­низмы, которые находятся в основе определенных морфологиче­ских и физиологических свойств. Только знанием этих механиз­мов мы можем добиться переделки организмов. И Мичурин, имя которого мы так часто здесь повторяем, неоднократно ука­зывал, что нельзя ограничиваться только воспитанием в широком смысле, а нужно пользоваться также более активными мето­дами - отбором, гибридизацией. И вся армия советских биоло­гов стоит на основе теории отбора, которой Мичурин пользовался во всех своих трудах.

Мичурин неоднократно указывал на возможность широкого применения генетики не только в садоводстве, но и в полеводстве. Он обязывал молодежь заниматься генетикой.

Это было давно, генетика с того времени ушла далеко вперед, и нельзя согласиться с теми товарищами, которые требуют изъя­тия курса генетики из программ наших учебных заведений, тре­буют отказа от тех принципов, на основе которых созданы и сейчас создаются ценные сорта и породы.

Мы не должны итти по пути простого обезьянничания, но мы обязаны критически и творчески, как учил нас В. И. Ленин, осваивать все созданное за границей. Мы должны бережно под­хватывать ростки нового, чтобы росли новые кадры, которые смо­гут двигать науку вперед.

Только на основе правдивости, на основе критики собственных ошибок можно притти в дальнейшем к большим успехам, к кото­рым нас призывает наша Родина. (Редкие  аплодис­менты)» [Орфография оригинала сохранена (Прим. ред.)]. 

 

О положении в биологической науке. Стенографический отчет сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина. 31 июля – 7 августа 1948 г. – М.: ОГИЗ-СЕЛЬХОЗГИЗ, 1948. – С. 3, 11-15, 130-134.

.

 

Вступление

 

Что может быть грустней картины,

Когда страдающий поэт

На день святой Екатерины

Не приглашен на именины,

А дома даже водки нет!

Ну что ж? Раз нету приглашенья –

На нету – нету и суда!

Зато не нужно мне в мученьях

Рожать в стихах Вам поздравленье

В стихах негодных никуда!

 

***

А заместо того поздравленья

Напишу о своих размышлениях.

 

1

 

По учению Вейсмана-Моргана

Всякой твари положены органы

Для питанья, движенья и прочего,

Так сказать, их процесса рабочего.

Но помимо рабочих тех органов,

По учению Вейсмана-Моргана,

Есть у твари особые «гены»

Эти «гены» всегда неизменны.

И они сохраняют у твари тот вид,

В коем их от начала господь сотворит.

Например: хоть свинья проживет и века,

А не сможет никак превратиться в быка,

Будет вечно свиньей, неизменно,

Потому, что в ней свинские гены.

 

Но такой распорядок сейчас отменён

И Мичурин придумал особый закон:

«Бога нет, значит, нечего больше о них говорить».

И Мичурин решил: «Бога нет, буду сам

Переделывать тварей, творить чудеса!»

Ну, и взялся творить: из картошки – томат,

Из рябины – десертный антик-виноград,

Из крапивы – особенный сорт конопли,

Словом: сплошь переделал все фрукты земли!

Под Москвою – арбуз,

В Красноярске – айва,

В Кара-кумах сплошными коврами трава!

Хлопок вырос под Минском,

Под Киевом – рис!

Только хлопай глазами,

Смотри да дивись!

Как же сделалось это? И в чем здесь секрет?

В том, что «генов» в природе и звания нет!

 

2

 

Все эти чудеса – пустяк

Я, в общем, врать сейчас не буду,

А опишу Вам просто так

Зоологическое чудо.

Лягушка некогда жила

В местах Смоленских, на болоте.

Она нормальная была,

Таких Вы тысячи найдете:

С утра ловила мошкару,

Наевшись, лезла спать под кочку.

И в воду пряталась в жару,

Или ховалась под кусточки.

И долго так она жила,

И вот однажды спозаранку

К болоту девушка пришла

И посадила ее в банку.

Всего лягушек набралось

В той банке сотня, или боле.

С тех пор им больше не пришлось

Скакать и мошек есть на воле!

Их скоро привезли в Москву;

И прямо к университету…

То страшный сон был наяву,

Которого страшней и нету!

Их разобрали по рукам

Из зоологии студенты,

Одних распотрошили там,

С другими шли эксперименты.

Чего, чего им не пришлось

Здесь испытать от человека!

Одной лягушке повезло:

Её снесли в библиотеку,

И там, как будто, позабыли,

Оставив в баночке простой

Среди старинной книжной пыли.

Она там стала жить. Жила

И постепенно привыкала.

В один прекрасный день взяла

Из банки в угол ускакала.

Прошел еще недолгий срок,

И, присмотревшись ближе к делу,

Она на стул нахально - скок!

И с этих пор там и жила,

И к ней привыкли день за днем

Библиотечные старушки.

Привыкли: стул стоит, на нем

- «библиотекарша Лягушка».

 

Проходит год, проходит два…

Лягушка в книжной обстановке

Учила умные слова

И человечьи все уловки,

Теряла прежний облик свой

И превращалась постепенно

Из резвой прыгалки лесной

В старушку внешности почтенной.

Здесь Вейсман дал, бесспорно, промах:

Возник за шкафом новый вид, -

Возник Мичуринский гибрид

Без всяких «генов» в хромосомах.

Еще вчера гибрид мечтал

О мухах, мошках и личинках.

Сегодня он умнее стал:

Пьет водку, ест пирог с начинкой.

Он научился говорить

Интеллигентными слова,

И даже может кофе пить,

Совсем, как люди, вместе с Вами!

Уж он не квакает, как предки,

На стол за мухой не скакнет,

И в воду лазит очень редко,

Икру не мечет у болот.

Все это сделалось не вдруг:

Процесс был долгий и упорный.

Сперва училась у подруг

Всем преимуществам уборной,

Узнала ванну, свет и газ,

Метро, трамвай и телефоны,

Часы смотреть: «Который час?»

И прочих мудростей миллионы.

Цивилизацию людей

Гибрид так хорошо освоил,

Что всех лягушек стал умней,

Пожалуй, вдвое, или втрое!

 

Ну, вот и все! Довольно будет!

Я описал на этот раз

«Зоологическое чудо»,

А Вы усвойте мой рассказ.

 

Незаслуженный деятель науки Граф NN

Москва 24.11.–7.12.1948 г.

 

 Поступила в редакцию 26.05.2013.